(no subject)

Название «Красным лагерем в Германии» заимствовано у Г.Д. Гая, командира кавалерийского корпуса, интернированного в Германии, который, первый и единственный, изучал этот эпизод истории Советско-польской войны. Книга построена на целом комплексе источников. Использованы архивные документы, воспоминания интернированных красноармейцев, корреспонденции в прессе и проч.

Ого, уже во введении отожгли. И это не ляп издателя, во введении то же самое. Не помню ни чинов названий, ни имен, но я точно читал исторические статьи об этом в советском ВИЖе и еще аж целую книгу, тоже советскую. Если бы не долбанный гугл-букс, который уже давно сломан, я бы ее быстро назвал. Хрена се, извините, работа с литературой у такого исследователя, если даже я сталкивался с таким. На самом деле советским исследователям было выгодно рассказывать о том, как коммунисты сохранили под контролем немаленький военный лагерь, а немецкая капиталистическая администрация жестоко их угнетала и боролась с ними. Та советская книга, помнится, была сделана на весьма таки обширном архивном материале ЦГАСА и ИМЛ и тему показывала подробно.

Ладно, надо будет почитать, ибо советские сочинения, ясен-красен, делали упор на работе коммунистического партактива и военных комиссаров по сохранению дисциплины в военном лагере, которая активно сопротивлялась официальной немецкой администрации. Понятно, что и мысли о возможности слабости или некоммунистических настроений военнопленных не допускалось. Надо теперь сравнить современный, "неидеологизированный" взгляд.

P.S. Я красавчик. Это Шилинцев, Николай Михайлович. Страницы пролетарской солидарности: К истории интернирования некоторых частей Красной Армии в Германию в 1920 г. / Н.М. Шилинцев. — Кишинев: Картя молдовеняскэ, 1984. — 139 с.

P.S. Полистал. В целом небезынтересно благодаря богатой фактологии, но вообще - контрреволюционная дрянь. Основной вывод, который хорошо виден из текста, тот же, что у Шилинцева, что коммунисты показали себя в тех условиях крутыми как гора Казбек. Влияние белой сволочи, как оказалось, было посильнее, чем показывалось в совисточниках, но ненамного. При этом те же самые эпизоды рассматриваются совершенно по-другому.

Сложилась ситуация, при которой дисциплинированные немцы-охранники не допускали самовольных отлучек из лагеря, вплоть до применения огнестрельного оружия. А красноармейцы считали, что они имеют право свободного перемещения по стране.

А у Шилинцева был описаны эпизоды убийства за подход к колючей проволоке. И не неким "дисциплинированным" охранником, который до этого не стрелял, а в качестве провокации и ужесточения режима в лагере.

Короче, никакого классового подхода даже близко. Да даже чисто литературно Шилинцев был лучше, у Трошиной то повторения, то описки. Бе.

(no subject)

Помните ли вы еще разбор статьи воронежского аспиранта Е.А. Зверкова, который тут был? Так вот, история получила неожиданное продолжение! Сегодня около семи часов один мой по-читатель, видевший тот пост, имел неудовольствие лицезреть автора лично. С его разрешения цитирую эту историю в своем пересказе.

По-читатель зашел в корпус истфака ВГУ по делам и увидел там на информационной доске сообщение, что какой-то клуб будет обсуждать доклад нашего господина Зверкова возле читального зала на первом этаже. Доклад имел название "Деятельность военной секции Воронежского Совета". Очень интересно, конечно, а так мой по-читатель тоже читал тот мой пост и статью, то он решил остаться и послушать, а потом задать несколько вопросов автору. Ждать пришлось долго, до 18:40. Наконец, пришел сам Зверков, как его назвал по-читатель, "белобрысый ушлепок с рожей больной лисицы и глазами наркомана" (на самом деле вместо "ушлепок" было слово пожестче). С ним были два его товарища, девушка и парень (по словам свидетеля, на вид - милые люди). Так как больше никто не пришел, то они сели за столы в коридоре и начали обсуждать, стоит ли вообще что-то проводить. Предвкушая серьезный научный спор, по-читатель обратился к господину Зверкову и сказал, что с удовольствием послушает. Тот не особо обратил внимания на реплику. Тогда по-читатель уточнил, что у них общий научный руководитель (что, кстати, чистая правда) и поэтому он будет рад поговорить со Зверковым отдельно. Изумительная вежливость разговора, к которой господин Зверков явно не привык, не понравилась автору и он не очень вежливо отшил по-читателя.

После этого наладить контакт так и не удалось. Несколько раз на попытки задать вопросы господин Зверков отвечал хамством и повторял что-то типа: "Послал раз, могу послать еще раз!" По-читатель даже не выдержал и съязвил, сказав что-то типа: "Теперь я понимаю, почему к вам так мало людей ходит". В итоге господин Зверков решил, что все же мероприятие не удалось и ушел, сказав на прощание, что если он и обсудить что-то, то статью об Ижевском восстании (это отдельная тема, которую мой свидетель отказался раскрывать подробнее). А, - воскликнул он тут в озарении, - так это вы настучали моему научруку.

Ну, и тут произошло самое красивое. Господин Зверков начал орать, кричать: "Ты кого стукачом назвал?", отрицать авторство доноса, угрожать оппоненту, что он ответит за базар (формулировка лично Зверкова), а когда по-читатель спросил, как он ответит (что, господин Зверков в суд на него подаст или морду набьет?), господин Зверков сначался удивленно замолчал (по-читатель употребил опять-таки слово пожестче), поорал еще немного и быстро отошел к выходу, демонстративно прервав скандал, не обращая внимания на выкрики оппонента, который пытался узнать, на какой все-таки источниковой базе тот собирался делать свой доклад. Его товарищи только смущенно улыбались, не понимая, что происходит и не реагировали на вопросы. Моему по-читателю не оставалось ничего, кроме как покинуть здание.

По мнению свидетеля, Зверков показал себя как (цитата): "тупое хамло и бешеный придурок, который не знал, что ответить и показал себя моральным уродом". К сожалению, мне неизвестна точка зрения обратной стороны. Но я хочу отметить, что по-читатель все-таки ставит интересы науки превыше всего и отнюдь не отказывается от корректного и научного спора с авторов. И если господин Зверков все-таки читает этот блог, то пусть он знает, что человек, с которым он спорил, хоть и считает его говном, но готов дать ему шанс, чтобы Зверков показал себя настоящим историком, который, как и положено ученому, может держать себя в рамках научной этики. К тому же он работает над тем же периодом 1917 года, что и сам Зверков и их сотрудничество может быть взаимовыгодным. Поэтому если господина Зверкова заинтересует это предложение, он может связаться с ним через меня.

Думаю, читатели понимают, что подобные мелкие инциденты в целом неизбежны в научной среде хотя бы в силу теории вероятности, но абсолютное большинство ученых, разумеется, умные, корректные, вежливые, милые люди, которые питаются радугой и живут на облаках, играя на свирелях.