Согласно многочисленным свидетельствам того времени, в январе 1919-го латышские коммунисты были настроены бескомпромиссно. Им пришлось сражаться за свое отечество с антикоммунистами из фрайкора и, кроме того, – против поддержанного Великобританией левоцентристского правительства, пришедшего к власти с провозглашением независимости. Казалось, 1919-й был годом апокалиптической катастрофы, когда «конец старого мира» воистину наступил. Происходившее тогда в Кулдиге сравнимо с тем, что случилось в Киле, Хельсинки, Мюнхене, Будапеште, Глазго, Турине. Европа содрогалась в конвульсиях революций, которым не суждено было победить; за бурными революциями последовали столь же бурные контрреволюции. Дэвид Митчелл, не жалея красок, излагает историю того года в книге «1919. Красный мираж», приписывая Латвии особо важную роль. Полагаясь на свидетельства враждебно настроенных очевидцев, в основном немцев, он описывает появление в этих краях Красной армии в таких красках, что при чтении вспоминается скорее «В поисках тысячелетнего царства» Нормана Кона[20], нежели окаменевший мир советского героизма.
«3 января 1919 года на улицах появились красноармейцы, наводящие ужас одним своим видом: грязные, оборванные, винтовки болтаются на веревочных ремнях, засаленные красные знамена украшены неразборчивыми надписями, военный оркестр – инструменты, музыканты, музыка – производит впечатление небывалого распада и какофонии. При виде женского отряда – слухи о котором опережали его бойцов, – безжалостностью своей превосходящего мужчин, в души буржуа закрадывался особый холодок: недаром говорят, что в большевички идут шлюхи и неблагодарная прислуга»[21].
Подобное распределение гендерных ролей в революции сильно отличается от того, что отражено в скульптуре Ливии Резевски, – в этих свидетельствах женщины выступают боевым авангардом революции, а не призрачными плакальщицами в платках. Кроме того, можно вообразить, что за странное место, должно быть, представляла собой Кулдига в 1919-м, когда ее милые улочки, через пару километров растворяющиеся в лугах и лесах (среди которых, что крайне важно, раскинулись поместья прибалтийских немцев), стали ареной битвы между революцией и контрреволюцией. Именно на них происходила яростная борьба, а в городском суде, прекрасном здании в классическом стиле, выходящем на канал, разместился штаб Революционного военного комитета. Все эти события увековечены в сохранившейся на здании табличке, а также в небольшом памятнике павшим революционерам, который можно обнаружить на одном из городских кладбищ. Странное чувство – смесь ужаса и надежды, – царившее, верно, в Курземе, особенно хорошо отражено в стихотворении 1919 года, напечатанном в социал-демократической газете «Красное знамя»:
«Мы – вандалы справедливости,
Мы – варвары правого дела,
Мы несем на наших щитах свободу,
Свободу рода человеческого!
Стон и трепет проникают
Сквозь дыры вытертой цивилизации,
Наши шаги несут с собою громы и молнии,
От наших следов вздымается новая поросль.
Мы – вандалы наших дней,
Идущие тяжелой поступью
В сандалиях с железными шипами
По большой дороге будущего!»[22]
В самой Курземе эта лихорадочная, эсхатологическая атмосфера, это ощущение окончательной победы над веками складывавшейся несправедливостью – угнетением бедных богатыми – выразились в решительных действиях. В начале 1919 года в Елгаве красногвардейцы разгромили усыпальницу правителей Курляндии, где был похоронен, в частности, и герцог Якоб, которого в Кулдиге сегодня сочли наиболее достойным историческим покровителем города. Местные жители швыряли в гробницы чем придется, стреляли в них, словно пытаясь, наконец, отомстить за обиды, наносимые им испокон веков[23].
http://magazines.russ.ru/nz/2016/6/putevoditel-po-revolyucionnomu-proshlomu-kuldigi.html#_ftnref21ДА! ДА-ДА-ДАААА!!!
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
fong1975 в Катер морской пограничной охраны Литвы "PARTIZANAS"
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
timeasmymeasure
