Флэшбэк. Первое впечатление.

[voencomuezd]

И о хорошем. Точнее, о плохом. Все-таки взялся за чтение господина Симмонса. Проглотил пока одну шестую текста. Впечатления - чудесные.

Книга - кагбэ детектив с типичной завязкой: отставной детектив-наркоман, потерявший жену, должен за мзду раскрыть убийство какой-то большой шишке. Но главное не в этом. Главное в локации - то бишь, месте действия.

Место действия - чудесное. Америка будущего совершила чудовищную ошибку, которая повергла ее в крах! В 2008 г. Обама принял законы о социальных расходах, и вся страна вскоре провалилась в пропасть! Долг страны вырос на сотни процентов, социальные расходы превысили ВВП (да, по мнению автора, такое возможно), Америка обнищала. Бензин стал дороже электричества, и все бедняки ездят на машинах с батареями, которые каждый кусок дороги надо подзаряжать. Инфляция выросла до небес - 15.000 старых долларов равняется 22 миллионам новых. На дорогах свирепствуют банды разбойников, на каждой улице в день по теракту и даже в школу детей приходится возить в автобусах с вооруженной охраной, а уж короткоствол продается на улице как огурцы. Авиабилет стоит столько же, сколько в 2012 - билет на Луну. В магазинах продают несвежие овощи, а персонал прогуливает. Страх, страх, страх. Хуже всего то, что Америка стала марионеткой других великих держав - в первую очередь, Японии и Великого Халифата. Японцы устроили себе личные внутрияпонские зоны на американской территории и понабились в советники оставшихся штатов. Американская полуголодная и оборванная армия в 600 тыс. человек воюет с чавесистами в Венесуэле или за Японию и Индию (!) по всему свету, мобилизуя в войска с 17 лет. Страна распалась. Техас отделился и стал независимым. Лос-Анджелес захватили испаноязычные мигранты из Латинской Америки, которые добились для себя привилегий при управлении города, а кое-какие кварталы контролируются мусульманскими, азиатскими и белыми бандами. Нью-Йорк стал столицей американской части Всемирного Халифата - объединения мусульманских стран Ближнего и Среднего Востока, подчинившего себе в том числе и Европу. Теперь на каждое 11 сентября в Нью-Йорке все мечети отмечают великий праздник возрождения Ислама, а хаджи-торговцы на улицах стреляют в воздух из автоматов, которые в будничные дни продают населению, и транслирует это все по стране англоязычный канал Аль-Джазира, ради этого отрываясь от обычных трансляций обезглавливания нарушивших шариат.

Ух, какая страшилка-то забористая получается!

Соответственно, мир поделен между новыми владыками, Европа под Хадифатом, Израиля больше нет (американские консерваторы очень любят Израиль) - его мусульмане уничтожили новым холокостом (а фигли жалеть шесть миллионов человек), а в России все еще правит крутой царь Путин, который держит страну в узде.

Нет, это не пародия, не ирония, не комикс а-ля "Не дай бог!", не агитка какого-нибудь зарубежного издания партии Йоббик. Это абсолютно серьезно нарисованная половозрелым американским автором картина будущего Америки, как он ее видит. Для нашей страны аналогом такого сюжета является любой сборник поцреотической фантастики, где Москву захватили либерасты и в итоге Святую Русь расчленили кавказские мигранты, украинские бандеровцы и натовские военные. Ну, а разрухи мы еще в 90-е навидались.

Ну прелестно, прелестно же. Автор так тщится запугать обывателя ужасами политкорректности, мусульманства и разрухи, что любо-дорого посмотреть.

Как и любого правоконсервативного писателя, клюквы в повествовании - полным-полно. Японцы 2030-х продолжают говорить: "Здравствуйте, Боттом-сан", используют сэппоку, устраивают кабинеты с бонсаями и проч. и проч. Спасибо, с катанами не бегают. Все мусульмане - поголовно хаджи в головных уборах-афганках, торгуют на лотках автоматами и ворованными американскими бронежилетами и каждый обязательно с патронташем через плечо.

Кстати, о хаджи. Автор вообще частенько использует термины, которые тоже являются клюквенными в его исполнении. Например, часто говорится, что Лос-Анжелес хочет захватить реконкиста. А что такое реконкиста? Это - длительный процесс отвоевания пиренейскими христианами — в основном испанцами, каталонцами и португальцами — земель на Пиренейском полуострове, занятых маврскими эмиратами. В современных консервативных кругах американского "истЭблишмента" используется в другом значении - как ярлык понаехавших эмигрантов-латинос на юго-запад страны, где они стали в итоге национальным большинством. По Симмонсу, после дня П (который он называет "Днем, когда пришел трындец") юг Америки захватило миллионов 30 мексиканцев и всяких латиносов. Это покруче эскадронов Кадырова будет.

Или другой термин - хаджи. Что такое хаджи? Мусульманин, совершивший хадж, то есть, паломничество. Такой человек весьма уважаем в исламском мире, слово Хаджи становится у него впереди своего имени и в глазах мусульман он осенен святостью. Ну, а у Симмонса хаджи - это любой, кто совершил хадж в столицу Халифата и стал его сторонником. Практически поголовно все мусульмане в Америке после дня П. Какая уж тут святость. Это как... даже не знаю. Как если бы словом "товарищ" называли всех левых террористов ХХ века. "Сегодня утром группа товарищей из Фракции Красной Армии совершила взрыв в банке Дойчбанк в Шварцбурге. За последний месяц товарищи Пол Пота в Кампучии уничтожили население нелояльной деревни Пномвпень". И т.д. А уж когда доходишь до "черного пистолета ОАО "Ижмаш" под стреловидный патрон", чеченского наркобандита дона (!) Кож-Ахмед Нухаева и президента Путина, который с голым торсом говорит с футболки с искусственным интеллектом - это без смеха читать нельзя.

Прелесть же, говорю.

А еще в книге есть раскаявшийся историк Леонард, который пытается написать историю 2000-2030-х, но не получается, потому что он не может занять место над схваткой и переживает, как профукали великую Америку какие-то злые силы! Нет, он не был либералом, но он понял, что в старой Америке было что-то такое, за что стоило держаться, и... бла-бла-бла, бла-бла-бла, вот, мол, еще один не понимал, как славно было жить до Обамы!

Нет, Леонард, который в своей здоровой юности — в пятидесятые годы — был интеллектуалом и гордым представителем, даже лидером, факультетского племени, не стал внезапно тайным республиканцем. Сквозь все годы резких перемен он пронес веру — в просвет, в перемены, в необходимость для федерального правительства играть важную роль во всем, от принятия мер против изменения климата до контроля за здравоохранением. Федеральным властям следовало менять тысячи сторон американской жизни.

Но в течение этого и последующих десятилетий, когда рецессия, казалось, закончилась, а потом перешла в совсем уже бесконечный кошмар, когда войны за рубежом завершились поражением и отступлением, когда правительство и множество его программ социальной защиты провалились, Леонарда начали одолевать сомнения.

Сомнения насчет того, надо ли было принимать социальные меры, постоянно увеличивавшие дефицит государственного бюджета, в разгар первого цикла Великой всемирной рецессии.

Сомнения насчет того, стоило ли повсеместно отступать перед поднимающим голову радикальным исламом.

Сомнения насчет того, правильно ли сделали Соединенные Штаты во втором десятилетии двадцать первого века, объявив о желании играть новую, более скромную роль, стать «всего лишь одним из множества государств». Да, профессор Джордж Леонард Фокс как интеллектуал глубоко скептически относился ко всему, хотя бы отдаленно напоминавшему вульгарный патриотизм, — но разве не было в Америке чего-то неповторимого… кроме того, в чем ее часто обвиняли: расизма, сексизма, империализма и хищнического капитализма?

Второе десятилетие века катилось, давя множество людей по всему миру при помощи банкротств, обвалов, компромиссов с непримиримыми агрессорами. И Леонард начал спрашивать себя — и даже задавать вопросы Нубии: не было ли все-таки чего-то исключительного в старых американских воззрениях и мощи Соединенных Штатов?

*   *   *

Старик напротив него попытался сфокусировать взгляд на собеседнике.

— Я вас знаю. Я о вас читал. Вы специалист по английской литературе. Собаку съели в этом деле. Так скажите, господин специалист, где страна найдет деньги для выплат по всем этим программам?

— Экономика восстановится, — сказал Леонард.

— Именно это они и говорили три года назад. Но финансовый рынок если и двигался вперед, то примерно так же бодро, как парализованный ветеран иракской войны. А в экономике — которая неравнозначна финансовому рынку — дела идут еще хуже. Разве нет? Нет? Мелкий бизнес облагается такими налогами, что перестает существовать. Безработица снова растет. Да, черт побери, в этой стране снова существует постоянная прослойка безработных — впервые с тридцатых годов прошлого века. И все это оборачивается инфляцией, которая каждый день делает людей беднее. Посетители магазинов не тратят денег. Покупатели ничего не покупают. Банки не выдают ссуд. А Китай, который все еще держит большую часть наших бумаг, распадается на части. Их экономика — экономическое чудо, ежегодный восьмипроцентный рост! — оказалась еще большим мыльным пузырем, чем наша. «Восемь процентов роста» достигались благодаря планированию, которое вела группа старых коммунистов, финансируя его из государственных фондов. Это как если бы ритейлер считал товары у себя на полках прибылью.

Леонард не постиг всех этих рассуждений. Но он следил за новостями из Китая и теми, что как-то касались Китая. Новости были пугающими.

— Вокруг президента много умных людей, — сказал Леонард, вставая, чтобы закончить разговор с идиотом пенсионером.

— Да какого там хера, поздно уже для умных людей, — пробурчал экономист, глаза которого снова смотрели вкривь и вкось.

Он созерцал свой пустой стакан и корчил недовольную гримасу, словно его обокрали.

— Умные люди — те, кто раздербанил эту страну и весь мир, лишив наших внуков будущего, господин Специалист По Литературе, — заключил он. — Запомните мои слова.

И Леонард почему-то запомнил их.

В общем, все, кто поддерживает прогрессивную шкалу налогообложения, соцрасходы и уничтожение военной мощи США...



Кстати, у меня совершенно случайно есть дневниковые записки Генриха Иоффе эпохи перестройки. Любопытно сравнить. Никаких соплей, подобных этим строкам. Надо будет отсканить.

К достоинствам автора отношу интересный сюжет, хороший язык, лихую интригу, и образованность, бьющую из всех щелей. На каждой странице упоминается какой-нибудь старый фильм, или книга, или историческая цитата и т.д. и т.п. В частности, мистер Симмонс, как и я, читал LTI Виктора Клемперера. Еще там все крутится вокруг наркотика Флэшбека, который прокручивает воспоминания в режиме реального времени - он запрещен, но странным образом доступен 80% населения  (по-моему, даже опиум средневекового Китая был не так популярен) и почему-то до сих пор еще не добил страну окончательно. Детектив Боттом хочет получить куш и за счет Флэшбека прожить в воспоминаниях всю оставшуюся жизнь. Его сынок Вэл, почти не знающий отца, хочет добраться до предка и замочить за то, что он его бросил. В общем, в довесок к агитке идет и интересный сюжет.

Правда, Симмонс тоже отличается некоторым уклоном в многобуковье, подобно Кингам, Стивенсонам и прочим фантастам-буквострочилам, но у него это куда мягче выражено.

В общем, читаю дальше, предвкушаю много интересного.

Comments

[voencomuezd.livejournal.com]

Да!!!
Кстати, можно о ней поподробнее? Неохота знакомиться со всем творчеством автора, а контекст знать нужно.

[beaver-cherokee.livejournal.com]

"Гиперион" истинно велик, и аз пророк его. ;)
Нет, правда, дичайше захватывающая книга (особенно если знать, что к четвёртому тому многое оказывается не тем, чем кажется в первом и не знать, кто наблюдатель от ИскИнов). а особенно хороши чередование Папы со Лжепапой ну и, собственно, линия Энеи - это Евангелие от Евы.
Ещё ранние рассказы у него очень хорошие.
А "Илион" пресловутый - чудовищная тягомотина с невнятным сюжетом и слитым финалом. Собственно, дяденька уже лет десять назад далеко ушёл по шизе, но любим-то мы его прежнего. :)
(Извините, я не могу сейчас подробнее написать - у нас малыш)