Униформологический сон

Ой, какой сон мне приснился!
Снится, значит, что едем мы с каким-то седым дедом (надо полагать, моим - но у меня такого деда в жизни не было) на санках. Я почему-то маленький, лет пяти, в шубейке и ушанке. Санки маленькие, деревянные, дед в зипуне и шапке... В общем, точь-в-точь иллюстрация к рассказам Льва Толстого. Едем, значит, к перекрестку моей малой родины, где военный городок с улицей из райцентра смыкается, и поворачиваем налево. А на углу стоит милиционер. Крупный план - и я вижу, что милиционер этот в каком-то подобии формы 1920-х гг. Подобии - потому что на самом деле форма на нем фантазийная: черная шинель до пят с золотыми пуговицами в два ряда, черная фуражка с алым околышем, а вместо кокарды - маленький красный ромбик. И милиционер этот разворачивает к нам санки с пулеметом "Максим", причем пулемет явно из пластмассы и вообще, игрушечный. Едем дальше. На следующем углу - милиционер в такой же форме, только околыш у него черный, и кокарда в виде огромного квадратного ромба во всю фуражку с плугом и молотом. Причем кокарда темно-синего (!) цвета. И еще ее с обеих сторон каких-то два золотых шнура огибают. Милиционер достает карманные часы на цепочке и внимательно смотрит время.
Подъезжаем мы к стальной двери, и я понимаю, что это тюрьма. Из двери выходит вразвалочку ефрейтор вермахта в пилотке и лениво спрашивает: "Что надо?" Дедуля робко его спрашивает: "Скажите пожалуйста, это Китай?" Ефрейтор начинает лениво рассказывать что-то про чувство долга и жизнь, а из двери выходит огромный мрачный матрос Российского Императорского флота карандашной работы, достает у нас из саней мешок и уходит.

А дальше я проснулся.

Единственное, что я понимаю во сне - это почему дед про Китай спросил. Там на рубеже 19-20 веков тоже что только не носили...

Да, к слову. В сети объявилась статья из "Гангута": Назаренко К.Б. Первая форма Красного флота: Неосуществлённый проект 1919 года.

Надо ж, как совпало.

Критика на С.В.Волкова

yadocent спрашивал в свое время. Не то, чтобы рецензия такая уж замечательная - но многие ли лучше?

Михаил ИГУМНОВ,

кандидат исторических наук

НЕОЖИДАННЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ «ОТКРЫТИЯ»

Волков Сергей. Почему РФ — ещё не Россия. Невостребованное наследие империи. — М.; Вече, 2010. Серия «Русский вопрос».
Автор книги С.В. Волков как доктор исторических наук известен серией книг по истории Кореи (в своё время за неё он получил премию Ленинского комсомола), а как историк России — многочисленными книгами о русском офицерстве и Белом движении.
Новая работа Волкова посвящена некоторым историософским обобщениям. Эта сфера исследований ранее не разрабатывалась автором в цельном сочинении.
Чтобы понять суть любого сочинения, необходимо «отжать» почти неизбежную воду многостраничья и постараться понять основные тезисы автора. При этом я позволю остановиться лишь на том, что неожиданно удивило в этой книге.

ЕВРОПА НИКОГДА НЕ ОПОЛЧАЛАСЬ ПРОТИВ РОССИИ?

«Одной из наиболее устойчивых и распространённых мифологем современного «патриотического» сознания, — утверждает Волков, — является убеждение в извечном военно-политическом противостоянии России Западу, при этом автор считает, что «основным источником его бытования в настоящее время является, конечно, советское наследие» (с. 27). Это одна из главных и весьма остро сформулированных мыслей автора. «Разумеется, при самом беглом взгляде на реальную историю, — пишет он,— тезис об извечной борьбе России против «Запада» или Европы не выдерживает никакой критики, в чистом виде такое вообще ни разу не встречается, поскольку никогда в своей истории Российское государство не воевало против какой-либо чисто европейской коалиции» (с. 29).
Заявление поначалу несколько ошарашивает. Но по здравому размышлению один пример (в опровержение заявленному тезису), пожалуй, привести всё же возможно.
Это наполеоновский поход 1812 года. Бонапарт привёл в Россию практически всю Европу, все европейские народы, и, как говорят специалисты, в его войсках были не только немцы, поляки, итальянцы, испанцы, швейцарцы, бельгийцы, голландцы, далматинцы-хорваты, но даже и португальцы (1). На это, конечно, можно возразить, что Англия не участвовала в этой войне Наполеона. Но она участвовала в военном противостоянии с Россией в Русско-персидской войне 1804-1813 годов (2), где британские офицеры, в том числе артиллеристы, состояли в персидской армии и участвовали в сражениях с русскими, в частности при взятии Ленкорани. Получается, что в присно памятном 1812-м практически все европейские народы воевали против Российского государства.
Немногим отличается от наполеоновского похода и Крымская война 1853-1856 годов: Англия, Франция и Сардиния активно воюют, Австро-Венгрия (3) и Пруссия (4) недружелюбно готовятся к войне и выдвигают войска на свои границы. Наши лучшие корпуса, в том числе гвардия и гренадеры, вынуждены позиционироваться на западной границе. В войне участвует ещё и Турция, а потому с. В. Волков «удачно» находит выход из неудобной для его концепции ситуации: он объявляет Крымскую войну просто очередной Русско-турецкой войной (с. 29).
Но ведь война началась из-за вопроса о контроле над церковью Рождества Христова в Вифлееме, то есть конфликта интересов Православной церкви и католиков, России и Франции. Турция всплывает в этом конфликте только потому, что на её территории, в Святой земле, находились эти христианские святыни.
Кстати, по плану лорда Пальмерстона от России в результате вступления в войну Швеции должны были отойти Аландские острова и Финляндия, Пруссии — прибалтийские земли, должно было быть восстановлено Польское королевство, Австрии должны были отойти Молдавия и Валахия плюс устье Дуная, Сардинии от Австрии планировалось передать Ломбардию и Венецию, а Турции — русский Кавказ, кроме некоей «Черкессии», которая должна была образовать отдельное государство, состоящее в вассальных отношениях с Турцией.
Иногда даже не знаешь, что делать с некоторыми залихватскими утверждениями автора. Например, Волков пишет, что «в XVII—XIX веках невозможно уловить даже намёка на какую-то антироссийскую заострённость политики европейских держав» (с. 39). Если эти крупнейшие для России войны XIX столетия не являются противостоянием с огромнейшими коалициями практически всех европейских народов и если из европейских планов типа пальмерстоновского «невозможно уловить даже намёка на какую-то антироссийскую заострённость», то тогда, как говорится, если и ангелы с небес возвестят, что это не так, то наш автор, видимо, будет спорить и со всеведущими небесными духами (5).

БЕЗУСПЕШНАЯ МОСКВА И УСПЕШНЫЙ ПЕТЕРБУРГ

Другим глобальным открытием в книге является совсем непонятное евроцентристкое утверждение автора о том, что в «Московский период, несмотря на отдельные успехи, внешняя политика была безуспешной, в Петербургский же — наоборот — несмотря на отдельные неудачи, в целом исключительно успешной» (с. 21). Здесь опять же как факт говорится о том, что европейская территория России удвоилась по сравнению с допетровским временем.
Почему считаться удачной политикой должно только расширение границ на Запад, а десятикратные, хотя скорее всего более чем стократные, если считать со времён св. Даниила /90/ Московского, расширения на восток Московского княжества выводятся за скобки при оценке внешней политики?
С одной стороны, не было никакого противостояния с Западом; с другой — утверждается, что политика Московской Руси была провальной и мы теряли большие территории в результате войн западных государств с нами; с третьей стороны, утверждается, что в петербургский период внешняя политика была блестящей и в качестве основного факта выдвигаются территориальные приобретения у западных стран в результате победоносных войн с ними. Так было ли противостояние или нет?
К сожалению, при погружении в текст книги возникает всё больше вопросов, а читатель получает всё меньше логичных разъяснений позиции автора. Волков формулирует для себя и для читателей некий алгоритм своих размышлений: «Успешность или ущербность государственной политики логично рассматривать с точки зрения не абстрактных идей, о которых современники понятия не имели, или целей, которых они себе и представлять не могли, а т ex задач, которые им реально в данное время приходилось решать» (выделено мною. — A. И.) (с. 114).
Очень хорошо. Но разве Московская Русь не решала стоявшие перед ней задачи? Во второй половине XIII — первой половине XIV столетия была задача сохранения русского населения и русской княжеской власти хотя бы и в глубоко зависимом положении. С принятием Ордой ислама при хане Узбеке веротерпимость татар постепенно заменяется отношением к русским как к неверным. И Московское государство во второй половине XIV-XVI веке решает вопрос о преодолении векового ига, завоевании независимости, а затем покорении постордынских мусульманских государств на востоке. Параллельно идёт колоссальный процесс по собиранию русских земель вокруг Москвы, ведётся постоянная борьба с экспансией Литвы, Польши, Ливонского ордена и Швеции. В XVII столетии Московское государство переживает Великую смуту, религиозный раскол, постоянно ведёт войны и гигантскими шагами расширяет свою территорию. Именно эти усилия по увеличению территориальных, людских и финансовых ресурсов позволяют провести столь сложную и не всегда идеальную по произведённым затратам петровскую модернизацию.
Относясь к петербургскому периоду с большим уважением и любовью, необходимо всё-таки констатировать, что тогда хуже приводили к общему государственному знаменателю вновь покорённые земли и народы, чем в московские времена, присоединяя часто лишь военными усилиями, без приложения усилий в других сферах государственной жизни.

О СОТНЯХ ТЫСЯЧ МОЛЧАЩИХ И О ПРЕЕМСТВЕ

Переходя ко временам революции 1917 года, Волков как специалист по Белому движению придумывает очень странное оправдание для большинства русского образованного слоя. «В глазах современных публицистов, да и современников, — пишет он, — несколько десятков террористов, несколько сотен, максимум тысяч писавших журналистов затмевают сотни тысяч молчавших, но законопослушных и верных трону чиновников, офицеров, инженеров, врачей, преподавателей гимназий и т. д.» (с. 90).
К огромному сожалению, если бы описываемое автором положение дел с большинством русских образованных людей было бы столь благостно, то династия Романовых сейчас готовилась бы к 400-летию своего благополучного царствования.
Предлагаю задуматься только об одном факте: кто был подписчиком и читателем всех этих левых и либеральных газет типа «Русское слово» (к началу 1917 года тираж 600-800 тысяч экземпляров), «Русские ведомости» (70-100 тысяч), «Биржевые ведомости» (под 100 тысяч), «Киевская мысль» (крупнейшая провинциальная газета, в 1916-м тираж — 70 тысяч) и далее по списку (всего не менее полу-тысячи наименований)? (6)
Этот идеологический гвалт потребляли те самые сотни тысяч «молчавших, но законопослушных», вследствие чего они весьма быстро переставали быть и молчавшими, и законопослушными. Нельзя же в самом деле считать всех, кто пошёл в белые армии, верными трону — только на том основании, что им не нравились большевики! Причём здесь все эти правые эсеры, трудовики, прогрессисты, кадеты и октябристы?!
Вероятно, исходя из того же желания защитить февральствующих деятелей Белого движения, Волков пишет о том, что после Февраля 1917 года «преемство между новым режимом и прежней государственностью полностью сохранялось — и не только потому, что первый состав Временного правительства был учрежден отрёкшимся императором и им же было предписано принести присягу этому правительству, но прежде всего потому, что практически всё законодательство Российской империи и её государственные учреждения продолжали действовать» (с. 168).
Этот текст один из самых лукавых в книге. Даже если признать, что текст последнего манифеста написан самим импе-ратором, то в нём никакого состава Временного правительства не учреждалось: поименован только князь Львов. Не было даже слов «Временное правительство». Это тем более совершенно естественно, что власть передавалась великому князю Михаилу Александровичу, который если бы принял корону, то речи о Временном правительстве могло и не быть вовсе.
Далее, по поводу «сохранения» и «функционирования» старых государственных учреждений: герб и флаг Российской империи были изменены, вместо монархии введена республика, полиция разгромлена, жандармский корпус и охранные отделения закрыты, председатель Государственного совета и некоторые его члены посажены под арест, Государственная дума распущена, ключевые министры арестованы, значительная часть Священного синода потеряла свои места, чинопочитание в русской армии отменено, основные положения о верховной власти Основных Законов Российской империи нарушены... и, видимо, для того чтобы «сохранить» преемственность с царским временем, Временное правительство и учреждает Чрезвычайную следственную комиссию для расследования преступлений царского режима?!.
К глубочайшему сожалению, по прочтении всей книги приходится констатировать, что, несмотря на наличие интересных цифр и удачных страниц, в целом конструкция сочинения никуда не. годится и автор, пытаясь развеять кажущееся ему «мифами», тут же творит мифы настоящие...

Примечания

1. В Великой армии Наполеона был Португальский легион в составе шести батальонов.
2. Стремясь не допустить мира Ирана с Россией, Великобритания 12 марта 1809 г. заключила с Персией договор, в котором обязалась выплачивать субсидию и предоставить персидской армии военное снаряжение и инструкторов.
3. В декабре 1854 г. Австрия объявила о союзе с Англией и Францией.
4. После взятия Севастополя прусский король Фридрих-Вильгельм IV в письме императору Александру II намекал, что Пруссия может присоединиться к антироссийской коалиции. 
5. Кстати сказать, незначительны для Волкова и все столкновения с Тевтонским и Ливонским орденами. Он не видит «далеко идущих» целей у рыцарей в отношении Руси, причём из-за того, что, мол, крестоносные «силы подобным целям были совершенно несоразмерны» (с. 37).
6. Общий тираж газет (подавляющее  большинство левых или либеральных) в Российской империи оценивается к 1913 г. в 2,7 млн экз. единовременно.

М.Игумнов. Неожиданные исторические "открытия". Рецензия на книгу С. В. Волкова "Почему РФ - ещё не Россия" // Родина №8, 2011. С.90-91

Органы управления Военно-морского флота в 1917-1921 гг. Часть 2

Оперативное управление Штаба командующего всеми морскими силами Республики (Оперморси)

Оперморси, вошедший в состав сформированного 3 июля 1919 г. Штабмора (7), был представлен четырьмя оперативными частями, объединенными в своей работе начальником Оперативного управления, замещавшим начальника Штаба в случае его отсутствия. Каждой оперативной части был предназначен отдельный театр, а именно:
1-я оперативная часть — Балтийское море с бассейном Ладожского и Онежского озер.
2-я оперативная часть — Каспийское море с бассейнами реки Волги
3-я оперативная часть — район реки Сев. Двины и бассейны Сибирских рек.
4-я оперативная часть — бассейн реки Днепра, а впоследствии Черное и Азовское моря.
Флагманские специалисты — минер, артиллерист — непосредственно были подчинены начальнику Штаба, но, так как начальник Оперморси являлся заместителем начальника Штаба, то этим самым достигалось объединение деятельности оперативных частей с флагманскими специалистами.
( Read more... )

Органы управления Военно-морского флота в 1917-1921 гг.Часть 1

В рамках продолжения публикаций о РККА и РККФ - статья о органах управления советского флота. Она интересна даже не сама по себе, а приложением: кратким рассказом о том, как главное морское ведомство помогало "региональным" флотилиям.
Отмечу только, что я не верю, будто причиной ликвидации морского ведомства в 1921 г. послужило Кронштадтское восстание. Самое простое решение не всегда верное, а один бунт, пусть и такой крупный, еще не повод. Хватало и объективных причин - прежде всего, исчезновения флота как самостоятельной силы, строительства мирной жизни и реорганизации всей военной системы. Так же можно рассматривать все проблемы в РККА 1930-х как следствие репрессий.
Чую, это все идейки соавтора статьи Войтикова, который, в частности, полагает, что Ленин боялся диктаторства Троцкого. Впрочем, о нем разговор отдельный.

( Read more... )