Прочел воспоминания рядового белого офицера из Южной армии: Михаил Горбов. Война // Звезда. 311, 2003. Автор - человек недалекого ума, но большой активности. Воевал не абы где, а в Южной армии - монархическом образовании, созданном под крылышком немцев в Богучарском уезде Воронежской губернии. Армия была маленькой, снабжена и сколочена плохо, но автору повезло. Он был по профессии автомобилистом. Поэтому его взяли в летчики. Летать приходилось на австрийском "Бранденбурге", который мог в любую секунду развалиться в воздухе. Зато у армии был красивый шеврон.
За столом сидел офицер в полной форме. Глазам было трудно верить - не только в полной форме, но еще и на его левом рукаве был пришит отличительный, еще не виданный знак: углом сшиты две ленточки, одна - цвета национального флага, другая - цветов императорского штандарта, а поверх всего была царская корона. Офицер этот записывал не в Добровольческую армию, значения которой он не отрицал, а в Южную армию (с.170).Немцев "южноармейцы" отблагодарили в конце концов тем, что когда те отступали после компьенского перемирия, догнали, выгнали из вагонов, отняли все обмундирование и отпустили драпать до Германии своим ходом.
Блааародные нравы.
Но больше всего понравилось описание Слащева:
За его непонятную храбрость он получил название Слащев-Крымский. Этот странный человек всегда был одет в белую, им придуманную форму - что-то вроде белой черскески. На голове - странная, белая же кубанка, на левом плече - белый попугай. Его адъютантом была большой красоты девушка, в чине поручика, и всегда в мужской форуме. [...] И много раз я сам его видел впереди своего конвоя с попугаем на левой руке, есь в белом, с развевающимся русским флагом, он объезжал наш фронт далеко впереди наших окопов.Попугай?))) Опа. Прям генерал Джон Сильвер-Крымский))))
В остальном вполне верно. "Что-то вроде белой черкески" - это была белая кавалерийская накидка, из которой Слащев сделал что-то вроде гусарского ментика. И девушка была.
Вдруг на палубе "Ильи Муромца" появился высокий, бравый генерал, молодой, румяный, полнолицый. Белая папаха лихо сидела на его голове, красные шаровары горели на солнце; расставил широко крепкие ноги в высоких сапогах, белый ментик свисал с плеча (В. фон Берг. Открытие Морского корпуса в Севастополе в 1919 году // Кадеты и юнкера в белой борьбе. М., Центрполиграф, 2003. С.229).
...
На следующее утро тут же на станции состоялся парад. На нем я впервые увидел генерала Слащева вблизи. Он был одет почему-то в белую черкеску с отброшенным назад башлыком экзотического типа: с какими-то арабскими или индусскими письменами на нем. Лицо генерала Слащева меня ничем, к удивлению, не привлекло, но его движения и манера держаться сразу указывали на его необыкновенную решимость и энергию. Около его вагона 1-го класса стояла большая группа офицеров и Ниночка-ординарец. Это была миловидна и стройная девица в белой рубахе с погонами унтер-офицера и одним или двумя георгиевскими крестиками, в кавалерийских синих бриджах и сапогах со шпорами.
Мне успели шепнуть, что Ниночка - из хорошей семьи, ведет себя безупречно и вполне заслуживает свои Георгиевские крестики... Но расспрашивать не было больше ни времени, ни желания" (И.Сагацкий. Фельдфебель 1-й роты Константиновского пехотного военного училища // Там же. С.280)Генерал Слащев знал толк в оригинальности :)
Коллеги
подтверждают:
"Здесь мне приходилось принимать и угощать генерала Шиллинга и генерала Слащева (тогда он был еще полковником). Спирт я доставал в околотке, у старого знакомого д-ра Бершадского. Знакомство пригодилось. Слащеву тогда было лет тридцать пять. Стройный, высокого роста, с довольно красивым лицом, покрытым (если хорошенько присмотреться) сетью очень мелких морщинок. Благодаря своему красноречию всегда был душой общества. Пил много и не пьянел, как и все кокаинисты. Носил казачью форму, на спине всегда большой белый башлык с вышитым шёлком черным двуглавым орлом. В первые же дни нашего первого знакомства мне пришлось видеть, как шел "допрос" матроса, взятого в плен: он приказал подвесить его за руки и за ноги к двум столбикам - как в гамаке - и развести под ним костер. Сам Слащев сидел перед ним на скамейке со стаканом в руке. Допрос закончился тем, что "краса и гордость революции" был изжарен" (С.А.Туник. Белогвардеец. Воспоминания о моем прошлом. М., Русский путь, 2010. с.217-218).