(no subject)

Интересный момент. Своей униформы или отличий у латышских стрелков, вопреки мнению, не было, но перепутать их с кем-либо другим было просто невозможно, так как латышт обязательно носили винтовку прикладом вверх, а воротники гимнастерок подворачивали внутрь. Ну, прикладом вверх - это еще под Ригой было, чтобы затвор не пачкать, а вот почему подворачивали воротник - это для меня загадка.
Вот, пожалуй, сопровожу отрывком из сборника воспоминаний червонных казаков - самое подробное описание, что попадалось.

"Из-под Чернигова, где мы были до конца августа, нашу бригаду одиннадцатью эшелонами перебросили со станции Гродна через Брянскдо станций Карачево и Шахово. Оттуда походным порядком отправились к городу Кромы. На полевой дороге догнали шедший к передовым позициям латышский батальон. Он приятно убедил меня, да и других червонцев. Последнее время чаще встречались понурые, утомленные пехотинцы - удручающе сказывалось отступление. А тут целый батальон бодро шагает в ногу даже без барабана. Словно сговорившись, латыши все, как один, лихо заломили на затылок фуражки с красной звездой, подвернули внутрь воротники гимнастерок, так, что видна грудь. У каждого шинель в скатке через плечо, винтовка на ремне почему-то прикладом вверх, а к поясу подвешена малая саперная лопата, чего раньше ни у кого из красноармейцев мы не замечали".

М.С.Медянский. Решающее сражение // Червонное казачество. М., Воениздат, 1969. с.130

Вообще люблю на сей предмет воспоминания читать - в них обязательно что-нибудь смешное попадается. В том же сборнике другой ветеран рассказывал, как во время боев весной 1920 года на Перекопе один боец, Калининченко, с пулеметом "Льюс" пошел на английский танк. Стрелял, стрелял, конечно, без толку. Пропустил, начал сзади стрелять. Тот же эффект. Бросил пулемет, пошел рядом с танком, стуча гранатой в борт: "А ну, це шо такэ, открывай, я тоби подорву!" Ага, нашел дураков... Ну, влез на танк, уселся верхом, товарищей посмешить, гранату между коленей положил. Конечно, уронил, балбес. Подорвался, ранил сам себя и упал с матом на землю, матеря "таньку". И ведь выжил, а, вот что смешно.
В те же дни они группа червонцев отправилась с Перекопских позиций на Херсонщину, лошадей добывать. Приходят в одно село, видят какой-то табунок. Ну, спрашивает, где хозяин. Оказалось, что хозяин табунка и вообще имения Давид Бронштейн, он "в отъезде". Ну, в отъезде, так в отъезде, решили червонцы оставить расписку о реквизиции. На них посмотрели и уточнили, что Давид Бронштейн - отец Троцкого. Червонцы крякнули, почесали в затылке, но потом решили, что не для себя же берут, для дела. Об этом инцидинте, подчеркивает мемуарист, они не распространялись.
Самое интересное в рассказе не то, что реквизировали лошадей отца Троцкого (который как раз топал пешком до Москвы сказать сыну все, что он о нем думает), а то, что тут издательством допущена фамилия Троцкого. Причем без ритуальных ругательств и даже не замаскированная словом "нарком" или "предреввоенсовета".
А понять бойцов можно... Все же не кто-нибудь, Троцкий. Когда деникинцы пришли в то же село и повстречали там дяду Троцкого, они не обратили внимания на то, что дядя был махровый буржуй - всыпали по первое число за племянничка.
Такие дела, да.