Ужасы сталинизма

Копипаста.
http://ucmopuockon.livejournal.com/771370.html?fullversion=yes
Новый закон о трудовых лагерях Эстонии, июль 1938 года. Ежедневная русскоязычная газета Эстонии «Вести дня» разместила 9 июля 1938 года на первой странице статью о новом законе о трудовых лагерях. Привожу текст статьи без изменений содержания. (Прим. – И.Г.)

Новый закон о трудовых лагерях.
Вводится телесное наказание – 25 розог.

В порядке декрета Президента республики 7 июля с.г. издан закон о трудовых лагерях для отклоняющихся от труда лиц. Новый закон вступает в силу с 15 июля. По поводу этого закона министр юстиции А. Ассор вчера дал представителям печати нижеследующие разъяснения. Разработка и издание этого закона были обусловлены потребностями жизненной необходимости.

Наш новый Основной закон гласит, что «труд является честью и долгом каждого трудоспособного гражданина» и «что уклоняющиеся от труда лица, равно как и граждане, оставляющие членов своей семьи на произвол судьбы и обременяющие общественность подачей незаслуженной помощи, подлежат принудительной над ними опекой». Национальное Собрание, приняв соответствующий параграф Основного закона в такой редакции, исходило с той точки зрения, что недопустимо существование в среде нашего народа большого процента трудоспособных лиц, уклоняющихся от своего долга по приложению посильного труда и становящихся ненужным бременем для общества и для государства.


Идеей и задачей нового закона и является предотвращение возможности возникновения таких явлений.

Трудоспособными считаются граждане возрастом от 18 до 60 л., не потерявшие свыше 60% своей нормальной способности работать. Помещению в принудительный трудовой лагерь подлежат трудоспособные лица, намеренно уклоняющиеся от работы, а также алкоголики и наркоманы, тратящие свой заработок или другие средства на удовлетворение своего порока, не заботясь о семье или лицах, находящихся на их попечении.

В трудовые лагеря может быть помещена также известная категория уголовных преступников, равно как и лица, не оказывающие материальной поддержки родителям или детям. По таким делам соответствующие жалобы заинтересованными лицами подаются участковому судье или местному учреждению по призрению. Поданная такого рода жалоба обратна взята быть не может. Срок для помещения в трудовой лагерь – от 6 мес. до 3 лет. При этом предусмотрена и возможность условного досрочного освобождения, если наказанное лицо отбыло в лагерь по меньшей мере половину назначенного срока. Конечно, такое условное освобождение возможно только в случае безупречного поведения в лагере и проявления желания трудиться. Помещение в трудовой лагерь может происходить только на основании решения участкового судьи, который выносит его по предложению местного префекта. Предложение полиции в свою очередь основывается на собранных ею необходимых данных.

Трудовые лагеря подведомственны министерству юстиции. Для всех содержащихся в них лицах работа обязательна. За всякую выполняемую в лагере работу, за исключением домашней, выдаётся плата в размере 30-75% той нормы, которая предусмотрена для оплаты той же работы по вольному найму. Из заработанных денег 75% отчисляются в пользу трудящегося, а 25% причисляются к особому фонду по организации работы в лагере. Кредиторы лиц, содержащихся в лагере, могут претендовать только на ту часть их заработка, которая остаётся после оплаты содержания их семей. Для сохранения порядка в трудовом лагере предусмотрены различные дисциплинарные наказания, из числа которых для мужчин самым суровым является телесное наказание – до 25 розог.

Новый закон составлен таким образом, чтобы при вложении возможно меньшего капитала проводить работу, не требующую особых познаний. Спрос на рабочую силу в деле улучшения почвы, прокладки и содержания в порядке дорог, лесопромышленности и т. д. сейчас очень оживлённый. В виду этого и было признано желательным провести этот закон в спешном порядке. Уже собраны данные относительно общего числа лиц, являющихся как бы кандидатами для помещения в трудовой лагерь. Их насчитывается довольно много.

В лагерях будет введён военный режим; все будут одеты в особое платье, затрудняющее их побег.

Источник: http://dea.nlib.ee/fullview.php?frameset=3&showset=1&wholepage=suur&pid=s247052&nid=166915

Справедивости ради, после первого же применения розог поднялся такой шум, что телесный наказания отменили. Но все равно, показательный документ.
Я, конечно, мог бы съязвить. "Вот такая вот она, демократическая Эстония, которую советские оккупанты заняли". Но меня другое интересует. Сталинисты, они ведь страшно любят насилие. Они буквально превозносят Сталина за то, что он всяких таких алкашей и тунеядцев в ГУЛАГ загонял. И объясняют это жестокой необходимостью. Дескать, не со зла, просто железной рукой водворялся порядок, воров и лодырей (и уголовников, в ГУЛАГе было полно уголовников!) силой принуждали к общественно-полезному труду и правильно делали. Надо и нам так - всех негодных заставить пахать под автоматами, как при настоящем организаторе Сталине.
Так вот. Если бы я вырезал розги и сказал бы сталинистам, что это закон Верховного Совета 1938 г., они бы тоже сказали, что тут все верно и правильно? И какие бы рожи они скорчили, узнав, что лозунг "труд является честью и долгом каждого трудоспособного гражданина" объявила "фашистская" Эстония? Да-да, "труд в СССР есть дело чести, славы, доблести и геройства". Только свой лозунг эстонцы провозгласили, потому что им рабочих рук не хватало. А Сталин свой лозунг провозгласил, потому что... нет, что вы... Как вы могли подумать? Чтобы Сталин рассматривал заключенных исключительно как рабочую силу? Нет, в советских лагерях заключенных, само собой, перевоспитывали. Ведь труд есть долг каждого советского гражданина.

Posted via m.livejournal.com.

О героизме

Когда-то я прочел про одного немецкого снайпера. Точных обстоятельств его истории я не запомнил, но суть ухватил.
Это немейкий снайпер воевал на Западном фронте с англичанами. Он удобно выбрал позиции и перестрял несколько десятков солдат. Когда у него кончились патроны и сопротивление было бесполезно, он бросил винтовку, вышел из укрытия, крикнул что-то вроде "да здравствует Германия, можете меня убить, жалкие "томми"!" Естественно, подошедшие томми вышибили ему мозги.
Меня этот слчай заставил сильно призадуматься. Действительно - солдат, рискуя жизнью, нанёс максимально возможный урон противнику, а потом добровольно отдал себя на смерть, сказав перед смертью о верности Отчизне. Он погиб побеждённым, но не покорённым. Если бы это сделал советский или хотя бы тот же английский солдат, никаких претензий бы не было. Но загвоздка ведь в том, что это был нацист.
Это повергло меня в неразрешимое моральное противоречие. В самом деле, почему же одно и то же, что делают два разных солдата, в одном случае является героизмом, а в другом нет? Разве асы Люфтваффе не могут считаться героями настолько же, как и Покрышкин? Но признать это - значит, согласиться, что героизм определяется не более чем kичной смелостью и самопожертвованием?
Перейдём дальше. Возьмем Первую мировую, в которйо все были одинаково неправы. Разве тогда не было героизма? Он встречался ежедневно. Тысячи и тысячи солдат и офицеров вовсе не за красивые глаза получали ордена и медали. Но почему же подсознание соглашается с тем, что признать наличие героев в несправедливой войне и отказывается найти героев-нацистов в войне ещё более несправедливой, войне на уничтожение?
Ответ я нашел в книге Виктора Клемперера "LTI. Язык третьего рейха. Записная книжка филолога".
Клемперер действительно был филологом, который до последнего надеялся, что нацизм это не более чем массовое помешательство. Как и все евреи-интеллигенты, так считавшие, он очутился в "еврейском доме", а потом на трудработах. Спасла его, как ни странно, бомбёжка Дрездена, которая дала ему возможность сбежать с женой к границе. После окончания войны он остался в ГДР и вступил в компартию, стал достаточно уважаемым исследователем-филологом, не обделенным в том числе и властью - в в 1952 г. ему была присуждена Национальная премия 3-го класса, а через год он избран членом берлинской Академии наук. Книга "LTI. Язык третьего рейха" написана им на основе личных переживаний и наблюдений за языком нацизма и издана в 1949 г. Однако, так как книжка исследовала процесс формирования идеологией нового официального языка режима, то книжка вызывала ненужные ассоциации. Поэтому в ГДР переиздавалась она нечасто, а в СССР вообще была переведена лишь в перестройку.
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/Klemp/index.php
Именно Виктор Клемперер объяснил мне, что такое "нацистский героизм".

– Но вы несправедливы к нам, господин профессор! «К нам» – я имею в виду не нацистов, я не из их числа. Но на фронте я был, оттрубил всю войну, если не считать вынужденных перерывов. Разве это не естественно, что в годы войны особенно много говорят о героизме? И почему тогдашний героизм должен непременно быть ложным?
– Героизм – это не только мужество, не только способность поставить жизнь на карту. Все это есть у любого драчуна и каждого преступника. «Героем» первоначально называли того, чьи дела служили благу человечества. Захватническая война, да к тому же ведущаяся с такой жестокостью, как гитлеровская, не имеет никакого отношения к героизму.
– Но среди моих фронтовых товарищей было очень много ребят, которые не участвовали в зверствах и твердо держались того убеждения – ведь нам никогда по-другому и не говорили, – что мы ведем оборонительную войну (пусть и путем нападения и захвата) и что наша победа послужит на благо мира. Настоящее положение дел мы узнали значительно позже, слишком поздно… И что же, вы не верите в то, что подлинный героизм может проявляться и в спорте, что спортивные достижения могут принести пользу человечеству?
– Конечно, это возможно, и вне всякого сомнения, среди спортсменов и солдат даже в нацистской Германии были настоящие герои. Но в принципе к героизму именно этих профессиональных групп я отношусь скептически. Их героизм крикливый, чересчур выгодный, он слишком льстит тщеславию, чтобы быть подлинным. Не спорю, автогонщики были в буквальном смысле рыцарями индустрии, их головоломные гонки шли, по-видимому, на пользу немецким фабрикам и тем самым отечеству, вероятно, они были нужны и общественности, поскольку при этом накапливался опыт для развития автомобилестроения. Но все равно, слишком много было здесь суетности, гладиаторской жажды победы! И если автогонщиков награждают венками и призами, то солдат отмечают орденами и повышением в чине. Нет, лишь в редчайших случаях я верю в героизм там, где о нем трубят громогласно и во всеуслышанье и где в случае успеха он слишком хорошо оплачивается. Тем чище героизм, тем значительнее, чем он тише, чем меньше у него публики, чем менее выгоден он для своего героя, чем меньше у него декораций. Я ставлю в укор нацистскому понятию героя именно его обязательную привязанность к декоративности и хвастовству. Официальный нацизм не знал достойного, подлинного героизма, он исказил само понятие, создал ему дурную репутацию.
– Так вы отрицаете, что в эпоху гитлеризма существовал незаметный, истинный героизм?
– В эпоху гитлеризма? Напротив, она порождала чистейший героизм, но только на противоположной, так сказать, стороне. Я имею в виду многочисленных храбрецов в концлагерях, многих дерзких подпольщиков. Смертельную опасность, которой они подвергались, страдания, которые они переносили, не сравнить с фронтовыми невзгодами, а блеск наград отсутствовал начисто! Не почетная смерть на «поле чести» маячила перед глазами, а в лучшем случае смерть под ножом гильотины. И тем не менее – пусть и без внешнего блеска – этот героизм был, вне всякого сомнения, подлинным, эти герои все-таки имели внутреннюю опору и поддержку: они также чувствовали себя бойцами одной армии, они твердо и небеспричинно верили в конечную победу их дела, а с собой в могилу уносили гордую веру в то, что когда-нибудь их имена воскреснут с тем большей славой, чем более позорной смерти предают их сейчас.
Но мне знаком еще менее приметный героизм, не имевший даже и этого утешения, героизм, который не мог опереться на совместную принадлежность к какому-либо войску, политической группе, у которого не было даже надежды на грядущий почет, героизм наедине с собой. Я говорю об арийских женах (число их совсем не так велико), которые не поддались никакому нажиму и не расстались со своими мужьями-евреями. Представьте себе будни этих женщин! Сколько оскорблений, угроз, побоев, плевков вынесли они, сколько лишений перенесли, деля нормальный скудный рацион со своими мужьями, получавшими по еврейским карточкам паек ниже нормы там, где арийские рабочие, трудившиеся на фабрике рядом с ними, получали надбавки за тяжелую работу. Какой волей к жизни они должны были обладать, когда болели от всей этой мучительной нищеты и позора, когда столько самоубийств по соседству искушали уйти в обитель вечного покоя, где нет гестапо. Они знали, что их смерть неизбежно повлечет за собой смерть мужа, ибо супруга-еврея отрывали от еще не остывшего тела покойной жены-арийки, чтобы отправить в смертельную ссылку. Какой стоицизм, какая самодисциплина были нужны, чтобы снова и снова поднимать на ноги замученных непосильной работой и издевательствами, отчаявшихся мужей. Под ураганным огнем на полях сражений, под градом штукатурки в бомбоубежище, даже перед виселицей человека поддерживает некое патетическое чувство. Но в изнурительной мерзости грязных буден, за которыми должно последовать Бог знает сколько таких же грязных дней, – кто вынесет все это? И сохранять силу в таких обстоятельствах, быть настолько мужественной, чтобы постоянно убеждать другого человека, заставлять поверить в то, что час настанет и наш долг – дождаться его, сохранить силы там, где человек предоставлен самому себе, ибо в «еврейском доме» человек одинок, коллектива нет, несмотря на общего врага, общую судьбу и даже общий язык, – этот героизм выше всякого геройства.
Да, безусловно, в гитлеровскую эпоху недостатка в героизме не было, но в самом гитлеризме, в сообществе гитлеровцев имел место лишь внешний, искаженный и отравленный героизм – вспоминаются роскошные кубки и позвякивание медалей, напыщенные речи и хвалебный фимиам, вспоминаются жестокие убийства…


Это мне все объяснило. Действительно, героизм в первую очередь это самопожертвование, но нацисткое самопожертвование в честь "великой Германии" невозможно представить без красивой позы, громких слов и кичливых декораций. Трудно представить себе тихий незаметный бескорыстный подвиг немецкого солдата и офицера в захватнической войне. В то же время даже те солдаты-нацисты, которые убеждённо погибали "за Германию, за фюрера", льстили перед самоц смертью своему мелкому тщеславию, своей горделивой спеси, которая всегда скрывалась у них под оболочкой фанатичной преданности.
А "фронтовые подвиги", то есть способность убить побольше людей или подбить побольше танков, пусть и рискуя ежесекундо своей жизнью - это не совсем героизм. Это в первую очередь то, что называется "доблестью". А доблесть - это количество трофеев, добываемое личной храбростью, то есть то, что есть и у солдата, и пирата. С этой точки зрения звездочки на фюзеляже и зарубки на прикладе стоят в одном ряду с количеством скальпов на поясе индейца. Ибо важно не сколько врагов ты убил, а ради чего.

Posted via m.livejournal.com.