Человек-Красин и Гришка Соломон

Я заговорил с ним о моих тяжёлых впечатлениях в пути по России.

— Недовольство, говоришь ты, — ответил Красин, — да, брат, и злоба, страшная злоба и ненависть… Делается всё, чтобы искушать человеческое терпение. Это какое-то головотяпство и они рубят сук, на котором сидят. И, конечно, если народ поднимется, всем нам не сдобровать, — это будет пугачёвщина и народ зальёт Россию кровью большевиков и вообще всех, кого он считает за таковых… и за господ…

— Хорошо, — возразил я, — ну, а твоё влияние на Ленина? Неужели ты ничего не можешь сделать?

— Ха, моё влияние, — с горечью перебил он меня. Ну, брат, моё влияние это горькая ирония… В отдельных случаях мне иногда удаётся повлиять на него… когда, например, хотят «вывести в расход» совсем уже зря какого-нибудь ни в чём неповинного человека… Но, мне кажется, что на него никто не имеет влияния… Ленин стал совсем невменяем и, если кто и имеет на него влияние, так что «товарищ Феликс», т.е., Дзержинский, ещё больший фанатик и, в сущности, хитрая бестия, который запугивает Ленина контрреволюцией и тем, что она сметёт нас всех и его в первую очередь… А Ленин — в этом я окончательно убедился — самый настоящий трус, дрожащий за свою шкуру… И Дзержинский играет на этой струнке… Словом, дело обстоит так: всё подавлено и подавляется ещё больше, люди боятся не то, что говорить, но даже думать… Шпионство такое, о каком не мечтал даже Наполеон третий — шпионы повсюду, в учреждениях, на улицах, наконец, даже в семьях… Доносы и расправа втихомолку… Дальше уже некуда идти…

— А тут ещё и белое движение, — продолжал он, — на юге Деникин, на северо-западе Юденич, на востоке Колчак, на Урале чехословаки, а на севере англо-добровольческие банды… Мы в тисках… И для меня лично не подлежит сомнению, что нам с нашими оборванцами, вместо армии, плохо вооружёнными, недисциплинированными, без технических знаний и опыта, не сдобровать перед этими белыми армиями, движущимися на нас во всеоружии техники и дисциплины…

И все трусят… И знаешь, у кого особенно шея чешется и кто здорово празднует труса — это сам наш «фельдмаршал» Троцкий. И, если бы около него не было Сталина, человека, хотя и не хватающего звёзд с неба, но смелого и мужественного и к тому же бескорыстного, он давно задал бы тягу… Но Сталин держит его в руках и, в сущности, всё дело защиты советской России ведёт он, не выступая на первый план и предоставляя Троцкому все внешние аксессуары власти главнокомандующего… А Троцкий говорит зажигательные речи, отдаёт крикливые приказы, продиктованные ему Сталиным, и воображает себя Наполеоном… расстреливает…

Книга предателя-невозвращенца Георгия Соломона "Среди красных вождей" - это один из примеров того, как можно написать несусветную гору лжи, не подкрепленной ни одним доказательством со стороны, оболгать всех и вся и не только умереть спокойным и счастливым, но и оставить свою писанину как исторический источник для полчищ малограмотных идиотов и даже "официальных" историков. И это при том, что этот дурак даже не знал, где был Сталин в гражданской войне. Либо знал, но врал и врал от души.
Кстати, кажется, я понял, откуда взялись "танки Троцкого" у Файджеса. Именно отсюда.

Потом, когда опасность миновала, он рассказал о той малодушной растерянности, в которой он застал наших «вождей» — этих прославленных Троцкого и Зиновьева. Скажу вкратце, что Красин, имея от Ленина неограниченные полномочия, быстро и энергично занялся делом обороны, приспособляя технику, и своим спокойствием и мужеством ободрял запуганных защитников столицы.

(Так, у меня осталось в памяти, что он, в виду отсутствия танков, устроил по своему изобретению, род танков путём соединения обычных грузовиков, приспособив их к военным целям. Но я не техник, а потому ничего больше не могу сказать об этих приспособлениях. Но факт тот, что в трудную и критическую минуту на долю Красина выпало дело организации защиты Петербурга от нашествия Юденича. —Автор.) Конечно, читая эти строки, читатель может задаться вопросом: а как лично я реагировал на всё это? Не праздновал ли я труса? Отвечу кратко. Я ни минуты не сомневался, что в случае чего, мне не миновать смерти, может быть, мучительной смерти — ведь белые жестоко расправлялись с красными. И поэтому я запасся на всякий случай цианистым калием… Он хранится у меня и до сих пор в маленькой тюбочке, закупоренной воском, как воспоминание о прошлом… [у-у-у, да куда Семену Семенченко до этого героя]

На самом деле Красин занимался вывозом эвакуированного имущества на время борьбы с Юденичем, но... какая разница. Денюжки-то Гришке платили не за правду, а за чернуху. Вот он и врал сколько хотел.

(no subject)

Относительно теракта в Харькове. Пишет человек с фронта, реальный ополченец:

( Read more... )